МНЕНИЯ
Светлана МЕХНИНА,
редактор "АиФ" в Кургане", депутат областной Думы
Таланту нужны деньги. Все великие произведения созданы людьми состоятельными и свободными от каждодневных забот о хлебе насущном и крыше над головой. Имения Пушкина и Толстого, средства для поездок за границу у Тургенева и Достоевского - существенная подмога и стимул для свободного мыслительного процесса и глубокого проникновения в человеческую психику. Это уже потом революционная идеология «простила» (или просто вычеркнула из биографий) российским великим знатокам человеческих душ наличие презренного металла. Но, утаивая от народа эту бесповоротную истину, все же прикармливала своих сочинителей домами творчества и гонорарами от тиража. Но это к слову, чтобы только оттенить главную мысль: талант нуждается в финансовой оправе. А если ее нет, то трудно найти время, чтобы одновременно и мир удивить, и себя прокормить. Как тут не вздохнуть: побольше бы денег на свободу творчества Булгакову и Шолохову, какие бы мы имели шедевры к той малой части, что они создали, о загадочной русской душе эпохи социализма.
Кто знает, не из породы ли Божьего таланта, но нераскрывшегося и потонувшего в бытовой суете, наш друг и коллега Володя Кирсанов. Это совершенно не исключено, так как в нем ощущалось множество всяческих задатков. С ним интересно было говорить и о политике, и о людях, и об истории, и о будущем. И сейчас так жаль, что при нашем ощутимом недостатке интересных собеседников, мы много времени большей частью тратили на скоропалительный стёб о сиюминутном, о никчемных событиях и таких же пустых сильных мира сего.
О многом хотелось бы сейчас перемолвиться с Володей. Хотя бы о том, как он работал, как собирал материал, как сопоставлял и анализировал, что помогало ему, еще совсем молодому человеку, делать выводы, который, как кажется, приходит только с большим журналистским опытом. Да и то далеко не каждому нашему собрату по перу.
Но вернемся к началу, к заявлению о наличии в кармане одаренного человека необходимого запаса шуршащей наличности. Будь она у Володи, он не стал бы размениваться на выборную возню, не стал бы «пиарить» людей, стремящихся во власть. Сам он был свободен от таких амбиций. И однажды обронил: «Им, кроме власти, нужно ярмо, неважно, какое». Сейчас можно вкладывать в эти слова разный смысл, ясно одно - для себя он хотел свободы. Свободы для мысли, для творчества, для действий. Свободы от начальственной пошлости и глупости, от необходимости идти к ней в услужение.
Он не жаловался, когда его явно старались обидеть, он не говорил о собственных проблемах, даже если они загоняли его в угол, он не давал оценок тем людям, существование которых иногда отравляло ему жизнь. Но, думается, последние не заблуждались на свой счет и понимали истинное его отношение к себе. Потому-то сейчас и стараются сделать вид, что не было такого человека и журналиста - Владимира Кирсанова. А он был и есть. И чем дальше уходит тот день, когда злоба и месть сделали свое черное дело, тем отчетливее понимаешь: ему многое было дано, он многое мог сделать. Но почему судьба распорядилась иначе?!
Светлана КИРСАНОВА,
обозреватель газеты "Курган и курганцы"
- Мы познакомились с Володей, когда ему было 12 лет. Выйдя замуж за его старшего брата Эдуарда, я целыми днями торчала дома - мы жили в квартире старших Кирсановых - и волей-неволей общалась преимущественно с Вовой: все остальные-то были на работе. Надо отметить, общение это было исключительно приятным. О какой-либо детской навязчивости речи не шло. Володя просто всегда находился рядом и в нужную минуту как-то совершенно естественно приходил на помощь.
Вспоминаются разные бытовые эпизоды. Однажды, когда в квартире был жуткий холодина и в моей с сыном комнате работал обогреватель (обычная русская «тарелка» с оголённой спиралью), я не заметила, как загорелись длинные полы моего халата. Вроде взрослая женщина, чего орать-то? Беги в ванную и, так сказать, тушись. Нет же, я, горя, кинулась за помощью к Вове, спокойно готовящему уроки в соседней комнате. Реакция его поражает меня до сих пор. Ни малейшего признака паники (а пожар уже разошёлся нешуточный). Взял меня молча за руку, привёл к крану, залил всё это дело водой…
Тогда же, будучи 12-13-летним ребёнком, он учил меня лепить пирожки. Опять же очень органично для него: «Так же красивее будет!». На него можно было совершенно спокойно оставлять детей. Возвращаясь, я находила всё в точно таком же порядке, как если бы сама оставалась дома. Пелёнки и подгузники постираны и сушатся (о памперсах мы тогда и не слыхивали). Дети сытые и довольные. Из Володи получился бы прекрасный отец…
Позже, когда мы уже жили раздельно, он часто приходил к нам «на огонёк». Говорили часами. Становление его личности происходило непросто. Его не волновали вещи, интересные сверстникам. Говоря красиво, ему необходимо было узнать «смысл жизни».
Он всегда и выглядел старше своих ровесников. И только к тому моменту, когда он исчез (я не хочу думать, что его нет в живых), он как-то приблизился к своему истинному возрасту. Будто достиг наконец намеченной цели.
Меня до сих пор мучает раскаяние по тому поводу, что именно я привела его в журналистику. Это была газета «Курган и курганцы», где я работаю и поныне. Надо отдать должное нашему редактору, Ольге Николаевне Серебряковой, сумевшей разглядеть в красивом юном поэте (он пришёл со своими стихами) задатки крепкого журналиста. Столько, сколько с ним, она, наверное, ни с кем не возилась. Результат оказался поразительным. Буквально через два года никому доселе неизвестное имя - Владимир Кирсанов - стало повторяться на каждом шагу. Любая его публикация молниеносно становилась поводом для обсуждения. Анализ бюджетной политики администрации области, нашумевшее дело банка «Зауральский бизнес», объективная оценка политической ситуации в регионе - ему удавалось всё. Я думаю, в становлении Володи как профессионала огромную помощь ему оказала жена, Лариса Чертова, преподаватель кафедры политологии КГУ.
В определённый момент Вова почувствовал, что перерос отведённые ему (как и каждому из нас) рамки. К сожалению, обо всём дальнейшем я могу говорить только в плане предположений. Знаю лишь, что планы у него были грандиозные: создание большого информационного холдинга, включающего в себя и газеты, и телевидение, и мощную информационную поддержку. Ну и спонсорскую, разумеется.
В последний раз мы общались с ним на дне рождения его отца, Василия Алексеевича, в январе 2001 года. Володя был преисполнен энтузиазма, редко встречающегося в наше время. Я даже немного позавидовала ему…
…Мне часто кажется, что я вижу его. То в машине - тогда я резко притормаживаю ход собственной, то идущим по городу - я бросаюсь вслед. Увы…
На днях одна дама, видимо, не подумавши, бросила мне:
-Осторожнее надо писать, особенно обладая такой фамилией.
А я, наоборот, считаю, что не имею права трусить. И фамилией своей горжусь. Хотя бы потому, что её носил Володя Кирсанов.
Михаил БАКИН,
главный редактор Уральского делового журнала «Директор» (Екатеринбург)
Исчезновение Владимира Кирсанова журналистское сообщество связывает с его профессиональной деятельностью. С чем связывает следствие - так по прошествии года и остается неясным.
Профессионализм - довольно редкое теперь в нашей работе явление, думаю, присущ Владимиру в полной мере. Профессия журналиста - это, прежде всего, общественная позиция. Понимаю, что могут такие слова подвиснуть в воздухе. Потому что отвыкли мы в своих губерниях - местах отдаленных - от того, что бывают профессии с «врожденной» общественной позицией. Потому что десятилетие властного разврата и беспомощности - в государственной степени, от Москвы до самых до окраин - это срок. Срок тяжкого гнета для всех, кто профессию выбирал не по принципу наименьшего сопротивления и не методом случайного тыка.
В сегодняшней печати «высокий стиль» олицетворяет чудо-журналист в облике консъюмера, эстетствующего сибарита (лощеные журналы), популизатора (попу- лизатора) деятелей, впавших в «элиту», обработчика объявлений (бесплатные газеты), монтажник пустых пресс-релизов…
Настоящих до обидного мало. Им родимая власть за трепотней о демократии так и не решилась поспособствовать в достойном применении ума, таланта, профессионализма. Да по большому счету глупо было чего-то такого и ожидать от радетелей наших. Создавать газеты, журналы, телеканалы пришлось вопреки и наперекор. Например, создавать «Курганские вести». И действовать по большому, профессиональному счету.
Для недовольства деятельностью Владимира Кирсанова, главного редактора газеты «Курганские вести» и корреспондента журнала «Директор» причин было не мало. И, прежде всего, у властей предержащих, у тех, кто власти подмасливает, у квасных патриотов…
Очевидец (а не наблюдатель) безобразий, он не мог не заниматься журналистскими расследованиями. В том числе по фактам коррупции и злоупотреблений некоторых чиновников областной администрации. Предмет - передел сфер влияния в экономике с участием известных межрегиональных структур и «по согласию» местной власти.
На губернаторских выборах Владимир работал в команде, альтернативной вновь прошедшему на пост Олегу Богомолову.
Что извлек Владимир из выборных кампаний? Может быть вот это, о чем пишет в одной из своих статей. «Если власть - это насилие, очевидно, власть имущие - насильники. И люди по собственному желанию стремятся ими стать, не жалея времени, сил и средств, иногда выходя за рамки законности, нравственности и морали…»
…Следствие работало спустя рукава. Потом, когда нашлись документы на берегу реки Тобол, следы крови в гараже и в багажнике автомобиля, следствие, как мы можем заключать, сосредоточилось на версии - бытового убийства.
Мы обратились за помощью в поиске журналиста к полномочному представителю Президента в УрФО Петру Латышеву. На презентации очередного мало кому полезного Медиа-союза Полпред заявил, что берет расследование под личный контроль. Там же, кстати, был обнародован список из десятков фамилий пропавших без вести журналистов. В нашей стране, в наше время…
В Кургане это исчезновение как факт, противоестественный провозглашенному в стране жизнеустройству, расценили немногие: Союз правых сил, Яблоко… Во власти - как с фронта, так и с тыла памятника вождю мирового пролетариата ничего особенного «не заметили», опять потеряв шанс начать взаимодействовать с прессой «без понятий». Когда-то был встречен с массовым онемением фильм «Покаяние». И такой сказ там был среди прочих умных вещей: зачем дорога, которая не ведет к храму?
Зачем власть, которая молчит в таких случаях?
На что прикажете надеяться, господа, пока вы здесь?
Леонид БЛЮМКИН
- С Володей мы познакомились как коллеги-журналисты, которые бывали вместе на различных мероприятиях, совещаниях. Володя тогда работал в газете «Курган и курганцы». Все его статьи экономического характера отличались хорошим анализом и попыткой правдиво и честно отразить все то, что происходило в экономике Курганской области. Я знаю, что многим они не нравились, казались претенциозными. Но далеко не все цифры, что появляются в официальных отчетах, отражают истинную картину действительности.
Когда Володя стал издавать собственную газету, это стало некоей отдушиной в информационном плане. Все остальные средства массовой информации в силу своей официальности ограничены некими рамками. А он делал нашу прессу более демократичной, открывая обратную сторону довольно гладенькой медали. Он отражал боле реальное положение дел в области, поскольку был независим.
Нельзя сказать, что вся правда была только в газете Кирсанова, но это было другое мнение, можно было сравнить, проанализировать. С исчезновением Володи исчезла и возможность сравнительного анализа, знакомства с противоположным мнением.
Алексей МЕРКУРЬЕВ
Мы познакомились с Владимиром, когда он пришёл учиться в КГУ на физмат. Дружили, были друг у друга свидетелями на свадьбах, потом общались семьями. В последний раз виделись за три дня до его исчезновения, 13 мая - обычная встреча «на бегу», обещание заглянуть друг к другу в гости…
В годы учёбы он очень много писал - стихи, песни рождались одна за другой. В музыке я не силён, но когда послушал его песни… Музыка и тексты -просто изумительные. Глубина - ошеломляющая. Да что там говорить - я просто завидовал (тем более, что и сам тогда пописывал). Группа «Голос», которую Володя создал вместе с двумя другими ребятами, исполняла в основном его песни. В одной из гастрольных поездок «Голос» выступал на одной концертной площадке с тогда ещё мало кому известным Виктором Цоем. Потом их личное знакомство с Владимиром переросло в переписку. Письма Цоя начинались всегда одинаково: «Здравствуй, Владимир Красно Солнышко!». Как-то Володя рассказал, что в одном из писем спросил у Виктора, почему тот работает в кочегарке? На что получил ответ: «Тепло…»
Володя всегда, в любых обстоятельствах, оставался глубоко интеллигентным человеком. Может быть, это у него от родителей - отец Василий Алексеевич, очень умный и глубокий человек, в прошлом один их ведущих специалистов КМЗ, имеет множество авторских свидетельств на изобретения, медаль ВДНХ. А может быть, у Володи был просто божий дар. Он обладал каким-то врождённым чувством собственного достоинства. Ни разу в жизни я не слышал от него ни одного матерного слова. Ни разу не видел его в гневе. Абсолютно спокойный, рассудительный, логичный, с потрясающим тонким чувством юмора.
На четвёртом курсе он ушёл из КГУ - пытался заниматься бизнесом. Позже восстановился, для чего без видимых усилий досдал массу экзаменов чуть ли не за половину курса.. И вообще учился легко и непринуждённо. Вернее, даже не учился в обычном понимании этого слова - всё, что нужно, у него само собой откладывалось в голове.
Когда Владимир начал работать в газете «Курган и курганцы», стало ясно - он нашёл своё дело. И делал его в высшей степени талантливо и профессионально. Я и сам зачитывался его статьями - такой лаконичный, ёмкий, красивый русский язык!
О политике мы почти никогда не говорили. Она меня всегда интересовала меньше всего, да и Владимир был не из тех, кто взваливает свои проблемы на других. Но я твёрдо уверен, что его исчезновение связано с его работой. Журналистика - не только неблагодарное, но и опасное дело. Владимир прекрасно отдавал себе в этом отчёт, понимал, что ему может грозить.
Прошёл почти год после его исчезновения, но у меня ещё есть надежда. Даже не знаю, почему - есть, и всё. В конце концов, я его не похоронил.
Знаете, как моего сына зовут? Владимир.
Станислав НАДИН
- С Володей мы жили по соседству, подружились в институте. Общим интересом была музыка - часто мы собирались и раскладывали мелодии на две гитары. Вообще у Володи был широкий круг общения - с кем-то он жил в одном дворе, кто-то - просто одноклассник, с другими они пели вместе в группе «Voice». Володя умел объединять совершенно разных людей. И пели, и разговаривали ночи напролет - Володя делал все до потери пульса, до корвалола. Сдержанный в словах, эмоции скрывал, а на деле - атомная война с ураганом.
Когда кому-то из друзей была нужна помощь, Володя не спрашивал зачем - помогал без разговоров. Сам никогда ничего не просил.
Володя был там, где его хотели найти, там, где был нужен. Всегда хотел быть праздником, быть в радость.
Николай БАХРОШИН,
корреспондент отдела расследований газеты «Версия»,
автор статей «Кто заказал журналиста», «Кто заказал журналиста - 2»
-Хороший он был человек, талантливый парень, песни писал отличные. Я очень удивился, когда узнал, что он ударился в политику: ну ведь совершенно неприспособлен к политической игре в том виде, как она ведётся сейчас.
Когда Володя исчез, я поехал в Курган, желая хоть что-то для него сделать. Пусть поздно - для меня самого это было делом совести. Я ведь знаком с ним уже давно, с 1993 года.
Мы прекрасно проводили время, мотались по всей Москве. С ним у меня связаны самые приятные воспоминания. Прекрасный, талантливый человек, с которым никогда не было скучно.
Позже я узнал, что моя статья в «Версии» была названа губернатором Курганской области «заказной». Он объявил об этом по местному телевидению и даже назвал цену, которую уплатили автору, то бишь мне. Восемь тысяч долларов, если я не ошибаюсь. Конечно, это полная чепуха. Мало того, что мне не нужны были деньги по той простой причине, что Володя был моим другом. Это дело ведь находится под постоянным контролем общественности, Союза журналистов России, Фонда защиты гласности. Невозможно там было никаких денег взять.
Мне сообщали из Кургана, что губернатор вроде как собирается подавать на меня в суд за эту статью. Естественно, ничего подобного не произошло.
Я опубликовал и второй материал по этому поводу. Нельзя же, в конце концов, мириться с тем, что убивают красивых молодых людей.
Валерий ПОРТНЯГИН,
редактор областной газеты «Зауралье»,
в 1990-1997 - редактор газеты «Курган и курганцы»
Чётко помню, как Владимир пришёл в редакцию городской газеты «Курган и курганцы». Мне порекомендовала его Ольга Серебрякова (ныне - редактор газеты «Курган и курганцы»-ред.): «Есть толковый парень, склад ума аналитический, и вместе с тем пишет стихи. И это сочетание - «лирик-аналитик» - может дать интересный эффект». Честно говоря, проблем с кадрами у нас тогда не было. Но, как ни странно, все места заполнены, а ярких перьев нет. Уже через несколько дней после нашего разговора Володя приступил к работе.
Благодаря самому главному «газетному» качеству - умению быстро и грамотно ориентироваться в самых сложных ситуациях - он справлялся с заданиями любой сложности. И быстро рос - но не в плане карьеры, а в творческом смысле. В любой газете всегда есть только несколько человек, на которых можно положиться. Володя был именно таким. Кирсанов один из тех, кто в конце 90-х делал имя газете «Курган и курганцы». Известность газете придавали демократический настрой и яркое перо Владимира.
Как-то я, помня о том, что он пишет стихи, попросил его принести почитать. С одной стороны - из чувства культурного любопытства, с другой - с намерением посмотреть, можно ли сделать из этого подборку в газету - пусть читатели узнают журналиста Кирсанова с другой стороны. Но он вежливо, тактично, в своей обычной манере, ушёл от выполнения просьбы. Думаю, это связано с высокой планкой требовательности к с слову, к творчеству. Он знал, что у меня эта планка высокая - и мерял себя также, а может быть, и ещё выше.
Уйдя из газеты, я одно время работал пресс-секретарём мэра города. Когда Анатолию Фёдоровичу Ельчанинову надо было провести какую-нибудь проблему через прессу, привлечь к ней внимание общественности, он говорил мне: «Давай опираться на Кирсанова». Значит - верил в него, ценил его профессионализм.
Когда грянули предвыборные баталии, меня, честно говоря, удивил выбор Владимира. Но когда я ему открыто об этом сказал, он дал мне логический, ясный, чёткий ответ, разложил всё по полочкам. И меня это объяснение устроило, я дал согласие делать с ним новую газету - «Абзац». Полторы недели, которые мы провели в офисе редакции на ул. Ленина, 5, придумывая газету (не идею, не название, а саму газету) - один из самых интересных периодов в моей жизни. Нас было всего несколько человек, но все были одержимы творческим азартом. Володя активно участвовал в работе и в то же время как бы смотрел на нас со стороны. Было ощущение, что он невидимо организует нашу работу.
Как и большинство Володиных коллег, я узнал о его исчезновении на следующий же день. Но настоящая тревога возникла позже, когда прошла неделя, две, месяц - и никаких следов, никаких известий, никаких результатов у милиции и прокуратуры.
Сейчас, когда прошёл год, у меня, честно говоря, полное ощущение безнадёги. Уже не верю, к сожалению, в положительный исход. А отсутствие результатов у следствия объясняю непрофессионализмом наших правоохранительных органов. Текучка кадров, отсутствие специального образования…Собственно, об этом говорят в своих публичных выступлениях руководители федеральных структур Уральского округа - Петр Латышев, Золотов.
Честно говоря, думая о Володе, я испытываю два сильных ощущения - обиду и чувство вины. Обидно за то, что он ушёл из газеты, что далеко не всё, что он планировал, получилось. И просто за то, что такой хороший человек пропал… А вину в таких случаях чувствуешь неизбежно. Есть такая общая фраза: «Не смогли уберечь». Такое чувство, наверное, у многих Володиных друзей и коллег. Действительно - не уберегли, хотя у всех были шансы что-нибудь сделать - протянуть руку, подставить плечо…
Александр РЫСКИН,
двоюродный брат Владимира, генеральный директор московской компании «Фанплекс»
Володька - человек очень порядочный, к тому же обладающий невероятным драйвом - качеством, которое сегодня уже у немногих людей встретишь. В нём есть огонёк, подвигающий его влезать во всякие авантюры, даже на первый взгляд очень опасные.
Когда мы с ним беседовали последний раз, он уже затевал свой пресс-центр. Я спросил, зачем ему это надо? Ответ, впрочем, был понятен: у него было желание играть в эти рискованные игры. Что и определило его судьбу…
Человек чрезвычайно талантливый и, увы, порядочный, как я уже говорил, Володя оказался между молотом и наковальней. Желая участвовать в нормальной политике, но имея дело с политикой ненормальной (такая уж она в нашей стране), он, вероятно, не захотел пойти ни на какие сговоры. Был бы непорядочным - пошёл бы. А он не пошёл…
Это беда всей России. И это беда Вовки.
|
